Под маской шута, оставившей открытым рот с острыми клыками, виднеются рубиновые глаза. Их обладатель, взявший на этом празднике смерти прозвище "серебра бедняков" Мельхиора, облокотился на перила ведущей в зал лестницы.
-А вы всё также не гниете! - Радостно поприветствовал он хозяина праздника, завидев того у входа.

При всём параде, с отполированными рожками, граф Шелест мон де Бесус гордо шествовал по длинной дороге на подходах к зданию, вскинув свою царственную голову вверх. От его всё ещё веяло лесом после долгой дороги сюда, и запах этот разбавлял горечь свечей, туманом повисшую в призрачном месте. Всюду вокруг.
- Кто бы мог подумать! - неожиданно воскликнул чёрт, завидев владельца здания у входа. - Хозяин, вы как всегда дьявольски ужасны! Так блохи по спине и попрыгали, - с видом абсолютнейшей искренности парировал Шелест. - А кто это с вами? Придворный шут? Да бросьте, княже, он и капли крови в бокале не стоит... - последовало небольшое молчание. - Лучше приглядитесь ко мне, я вполне мог бы заслужить повышение за все дурные дела, что совершил в этом году!

- Но он лишь шут, - негромко буркнул Шелест, после чего недовольно потянул воздух своим немного деформированным носом, напоминающим свиной, с которого свисала не менее знатная сопля, чем и весь статус беса, не возжелав противиться воле Хозяина. - Но раз вы настаиваете, то я с величайшим отвращением познакомлюсь с этим окаянным губошлёпом, - махнув рукой и сверкнув глазками, Шелест тут же тихим шагом, отдающимся миру цокотом копыт, подошёл к Мельхиору.
- Презреннейший, а не желаете яду выпить? Самый свежий, совсем недавно отравил им короля. Сильная штука, выносит сразу, - слегка приоткрыв свой камзол и, взяв из внутреннего кармана два маленьких бутылька, бес продолжал пламенную речь, то и дело выплёвывая искорки в собеседника. - Или бормотуха, - на этот раз чёрт показал вторую бутыль. - С привкусом свежих червей. Как у моей проклятой бабульки через шестое колено, качественная прошибающая вещь!

Глянув на спирт, Шелест недоверчиво принюхался к бутылке. Несло от неё так, что постоянные сопли черта как ветром унесло, а сам он неожиданно для себя выпрямился, ощутив, насколько сильно вонь ударила по голове. Но пробовать такое варево бес не решился.
- Благодарю, грязнейший, но нет у меня желания копыта откинуть после вашего этого спирта, - Шелест недоверчиво покосился в сторону шута, произнеся последнее слово с особым акцентом.
После этого копытный внимательно слушал, что скажет дальше многоуважаемый клыкастый гость. И, признаться, слова его заставили черта ударить ногой о пол, пуская эхо по залу. Настолько возмутили его слова собеседника.
- А вы, гляжу я, и вправду шут. Недооценил, недооценил, - стараясь выдавить из себя лёгкий истерический смешок, имитируя слабое посмеивание, проговорил Шелест. - Я - граф, и маски мне ни к чему! Разве что совсем чуть-чуть, - после этого рогатый немного призадумался, рыская по карманам. - Вот! - наконец, извлёк некую вещицу, напоминающую маску, бес с почётом показал её шуту, проигнорировав всё, что касалось остатков инквизитора. - Пугать детей, знаете ли, тяжкая работа. Вот, утащил себе трофей. А то негоже трудолюбивым бесам подарков не оставлять, - с этими слова Шелест одел на голову нечто, напоминающее маску. Если быть точным, тогда уж полу-маску.
И теперь же черт не был на себя похож, ведь он представал обществу в виде мухи. Не иначе как приспешницы самого Баал-Зевула. В конце концов, маска была лишь на глаза, а потому нарисованные мушиные глаза с лёгкой выпуклостью, разделённые на множество мелких спектров, вкупе со свиным носом, поросшим лёгкой шерстью, и щетиной под им же, с замаслеными губами, выглядело весьма себе неприятно.
- Уродец? Уродец, - с хлюпаньем заново появившихся соплей констатировал довольный Шелест.

Мыс никогда не понимал почему на маскараде все стараются выглядеть страшнее самых страшных чудовищ, населяющих отдаленные никому неизвестные глубины мирового пространства. Зачем облачать свое прекрасное тело в разорванные грязные тряпки и наводить макияж, напоминающий синие мешки под глазами после недельного запоя в кругу состоявшихся пьяниц. Куда более приятно надеть на себя чистый, пахнущий фиалками, розовый костюмчик феи и бегать среди "монстров", посыпая их серебристыми блестками и одновременно взмахивая волшебной палочкой, конец которой венчает небольшая аккуратная звездочка.
Именно так думал хозяин небольшого кукольного магазинчика и был вполне уверен в собственном мнении, по крайней мере до того как вошел в двери замка, где проходил маскарад. Белоснежная шкура лисы, вместо одежды, и розовые очки Мыса вполне могли украсить какую-нибудь вечеринку по случаю дня рождения, но никак не маскарад, устроенный в честь Хэллоуина. Белая ворона - фразеологизм, наиболее подходящий к описанию лиса в сложившейся ситуации.
- Доброй смерти! - пожелал новоприбывший гость Хозяину вечера.

Рыцарь Туман жутко обрадовался, что ему удалось докричаться до хозяина маскарада. Он бестолково замахал свободной рукой, приветствуя исчадие тьмы, отчего раскачался на партьера еще больше. Ткань, конечно же, не выдержала, и господин утопленник рухнул вниз.
Момент для падения он выбрал самый подходящий, обрушившись на подоспевшее белоснежное чудо. Партьера мягкой удавкой накрыла гостя, а разломавшаяся лапка карниза здорово огрела Мыса по голове.
-Прощения прошу! – кричал утонувший рыцарь, который и сам здорово приложился поясницей. Он бестолково шарил под тканью, пытаясь найти незадачливого гостя, пока не ухватил его за лисий хвост, что составлял немаловажную часть костюма белоснежного господина. Туман тянул хвост на себя, выкрикивая извинение и пытаясь скорее извлечь гостя на пламя свечей.

- Почему бы не выпить тогда за находящихся здесь дам? - вперёд из окружающей толпы чуть выступила некая дама в чёрно-сером платье, и её каблучки кокетливо цокнули о пол. Пышное, в пол, платье и чёрная кокетливая шляпка с вуалью интриговали. А если приглядеться, за вуалью можно было различить чёрную же маску мыши, с поблёскивающими в прорезях для глаз живыми оранжевыми очами с чёрным вытянутым зрачком. За спиной кокетки вольготно располагались чёрные, с бархатной шёрсткой по внешней стороне перепонок, крылья, идеально вписываясь в выбранный образ. Лишь золотые рожки серны, выглядывающие из шляпки, выбивались из облика очаровательной летучей мыши - увы, фамильную черту всех демонов ди Сатир не брала никакая магия, сколько представительница этого весьма почтенного рода ни пыталась доказать обратное.
Присев в лёгком книксене перед Хозяином, а после взяв с подноса услужливого служки бокал с неким элексиром молодости, который на шабашах пили ведьмы и остальная нечистая сила, улыбнулась, обнажив свои аккуратные изящные клычки, и, произнеся:
- За дам! - грациозно отпила - самые внимательные наверняка успели заметить мелькнувший змеиный язык - и тут же легкомысленно вручила бокал кому-то, стоящему справа.

Отчаявшись вытащить из-под портьеры свою «добычу», рыцарь махнул на нее рукой и поднялся. Суетливо привел в порядок, слегка помявшийся костюм и прицепил на место нити из тины. Когда внешний вид Тумана вновь стал отталкивающе-омерзительным, рыцарь поспешил к столу, желая отведать угощений, что были представлены тут в изобилии. Подцепив один из «ведьминых пальчиков», рыцарь громко захрустел.
Услышав тост, Туман тут же схватил ближайший бокал и вскинул его с таким рвением, что часть жидкости выплеснулась на скатерть. Рыцарь был рад выпить: за дам, за полную луну или за дырку от бублика. Главное – был бы повод.
-За мдам! – рыцарь осушил свой бокал и поспешил к таинственной незнакомке в маске летучей мыши.
-Позвольте пригласить вас на танец, - рыцарь поклонился, прижав правую руку к сердцу и протягивая левую ладонь к красавице в вуали. На ладони лежали «ведьмины пальчики».

- Какая прррелесть! - мурлыкнула демоница, изящно-хищным движением срывая угощение с предложенной ладони и бросая в рот. Острые, хотя и не слишком заметные зубы ещё с хрустом торопливо расправлялись с "пальчиками", а Дэя ди Сатир уже начинала танец с рыцарем.
- Как вам праздник, мерзейший из рыцарей? - полубопытствовала демоница во время танца, сопроводив вопрос очаровательной клыкастой улыбочкой. Хвост под вздувшимся колоколом платьем, не заметный снаружи, чуть дёрнулся, выдавая искренний интерес своей хозяйки.